Консультант из подразделения AECOM Strategy+ Александра Торер, как представитель эпохи глобализации, рассказывает изданию Cornerstone о том, как глобальность, взаимосвязанность и гибкость стилей работы становятся нормой и о том, как внедрение цифровых технологий влияет на традиционные модели организации труда.
Организации начинают осознавать взаимосвязь между людьми и дизайном пространств. В чем же заключаются основные преимущества более продуманного стратегического подхода к этой проблеме для работодателей?
В отличие от организации офисных пространств несколько десятилетий назад — в виде расположенных в иерархическом порядке бесконечных рядов рабочих столов или отгороженных рабочих мест,— сегодня мы приспосабливаем окружающую нас среду к своему стилю работы. В этом заключается ключевое преобразование традиционных рабочих пространств и отражается тенденция к индивидуализации, существующая в обществе, по крайней мере, в западных странах.
В рамках таких концепций, как, например, организация труда по видам деятельности, в настоящее время в офисах создаются специально обустроенные оптимизированные пространства для совместной работы или работы, требующей повышенной концентрации внимания, пространства для неформального общения и другие, отвечающие индивидуальным потребностям работников. Таким образом, у человека появляется возможность формировать свое личное рабочее пространство. Как показывают исследования, в современных рабочих пространствах люди работают более эффективно, они более удовлетворены своими условиями труда и, как следствие, показывают более высокую производительность, что является ключевым преимуществом как для работодателя, так и для работника.
Какие изменения происходят в нашей рабочей среде?
В современных стилях организации труда все возрастающую роль играет распространение цифровых и других новейших технологий. Будь то мобильные телефоны, портативные компьютеры, новые инструменты или объекты технической инфраструктуры – то, насколько мы задействуем технологии, имеет непосредственное влияние на организацию наших рабочих процессов и рабочих пространств. В результате данных преобразований стили работы приобретают дополнительный масштаб, взаимосвязанность, гибкость и характеризуются все большей мобильностью, тогда как потребность в персонализированных физических рабочих пространствах постепенно исчезает.
С принятием новых форм организации труда, таких как домашний офис, удаленная работа, гибкий рабочий график и политика неперсонализированных рабочих мест, а также благодаря внедрению цифровых технологий и подходящих технологических конструкций, рабочие пространства приобретают переходный характер. Приведу свой собственный пример: мне регулярно приходится работать в трех разных местах, однако у меня нет выделенного рабочего стола. Все сводится к тому, что с портативным компьютером или телефоном можно устроить себе рабочее место где угодно. Необходим лишь доступ к сети Wi-Fi.
Кажется, что все очень просто.
Так и есть, при условии надлежащего планирования и использования подходящих технологий. Такие инструменты как Samsung DeX позволяют подключить ваш телефон к монитору и клавиатуре, превращая его во внешний жесткий диск — это очень удобно при работе на неперсонализированных рабочих местах. В офисном здании The Edge в Амстердаме сотрудники могут использовать личные настройки параметров окружающей среды, например, регулируя уровни температуры и освещения, а также могут искать своих коллег или свободные рабочие места при помощи приложения, установленного на их смартфоны. Подобные проекты наглядно демонстрируют технологические достижения, направленные на повышение эффективности в условиях «умного» рабочего пространства.
В компании AECOM наши специалисты из подразделения Strategy+ также ведут исследования современных и наиболее эффективных способов организации труда, уделяя особое внимание развитию «цифрового рабочего пространства», где цифровые и иные технологии, а также современные структуры рабочих процессов становятся одним из основополагающих элементов планирования пространств.
В условиях все новых достижений технологического прогресса и повышенной мобильности, мы должны учитывать индивидуальные потребности работников при планировании рабочих пространств, делая их более гибкими, разнообразными и изменчивыми. Однако с точки зрения проектирования еще важнее формировать пространства «с человеческим лицом», создавать практически домашнюю по ощущениям обстановку, где сотрудникам будет комфортно работать, несмотря на постоянную активность вокруг. Например, в некоторых офисах имеются общественные пространства и зоны отдыха, обустроенные как гостиные, есть помещения для короткого восстановительного сна, а также зоны с настольным футболом, где сотрудники могут отдохнуть и восполнить заряд бодрости и энергии.
Можно ли использовать данные стратегии за пределами рабочих пространств?
Да. По мере своего развития технологии играют все большую роль не только в нашей работе, но и в нашей повседневной жизни. Последние два-три десятилетия постепенно заложили основы для новой эры, называемой «сетевым обществом», где наши социальные, политические и экономические структуры тесно взаимосвязаны при помощи информационных технологий, цифровых сетей и средств связи. Одними из первых исследования в этой области проводили социологи Ян Ван Дейк и Мануэль Кастельс, чьи труды я настоятельно рекомендую.
Технологии и сети, как часть процесса глобализации, влияют и на наши города. Концепция «глобальных городов» основывается на социальных, политических и в особенности экономических связях между городами. Такие взаимосвязи в дальнейшем формируют облик наших городов, наш образ жизни и работы. Мы можем наблюдать это на простом примере использования различных приложений для ориентирования в городе или поездок на общественном транспорте. Следующий этап – это применение технологий для эксплуатации и развития наших городов. Умные города получают повсеместное распространение, переставая быть всего лишь концепцией и превращаясь в повседневную реальность современной урбанизированной среды. Все действительно сильно взаимосвязано.
Ваша докторская диссертация была посвящена китайским инвестициям в африканскую транспортную инфраструктуру. Как это способно повлиять на физическое пространство африканских городов?
Это уже оказывает быстрое влияние на физическое пространство. Мне посчастливилось документально оформлять этап строительства первой скоростной системы легкорельсового транспорта к югу от Сахары в Аддис-Абебе, Эфиопия. Это просто завораживает – видеть, какие преобразования в освоении городской среды и инфраструктуры стали возможны для населения целого города менее чем за четыре года благодаря строительству железнодорожных линий протяженностью 36 км.
В соответствии с новым мастер-планом города и с намерением превратить Аддис-Абебу в современный город по китайскому образцу — к чему стремятся многие города на континенте — с карты города исчезают целые микрорайоны, освобождая место для высотных офисных и торговых зданий, а также для современных жилых комплексов. Помимо физического преобразования пространства организация современной транспортной сети также меняет уровень мобильности быстро растущего городского населения.
По мере роста города появляются новые средства передвижения, что коренным образом влияет на характер пространства. А самое главное – то, что отношения, связывающие Китай и африканские государства, прокладывают дорогу для масштабных политических и экономических перемен, которые затронут многие отрасли помимо строительства.
Расскажите нам что-нибудь необычное о себе.
Думаю, я настоящее «дитя глобализации»: моя мать родом из Эфиопии, а мой отец – немец. При этом я родилась в США, а выросла в Мюнхене и в Аддис-Абебе. Под влиянием столь разных географических условий и национальных традиций во мне проснулся интерес к путешествиям и новым культурам. Так я пришла к изучению архитектуры и градостроительства в Штутгарте и Токио и исследованию китайско-африканских отношений, пока я жила во французской части Швейцарии. По завершении учебы я пересекла границу между немецкоговорящей и франкоговорящей частями Швейцарии, так называемую «Рёштиграбен», и переехала в Цюрих; как ни странно, именно здесь меня ждал самый большой культурный шок в моей жизни.
